Из него выскочил солдат и бросился внутрь здания. С заднего сиденья сполз ещё один в окровавленной куртке, но не устоял на ногах и упал в пыль, выронив винтовку. К нему подбежали двое из подразделения, оборонявшего правительственное здание, и утащили во двор. «Лэндровер» остался стоять посреди улицы.

– Вот поэтому у них и техники ни фига не осталось, – сказал Исмагилов. – Взяли и бросили машину!

– А заварушка, похоже, имеет место быть, – заметил майор.

– Я вас не понял, Саша, – удивился Альтшуллер. – Мы же слышали, что стреляли.

– Я вполне допускал, что Аканде мог это подстроить, чтобы завладеть нашим оружием до похода на полковника, – объяснил Гончаров. – Но нет, он хоть и ублюдок, а тут, похоже, говорил то, что есть.

Ещё примерно минут через двадцать они услышали из-за дальних зданий рычание мотора, к которому примешивались ещё какие-то звуки.

– Танк! – убеждённо сказал майор. – И, кажется, не один.

Домашников выругался:

– Этот царёк утверждал, что танков тут нет!

– Один, говорил, есть, но без боекомплекта. Но, самое главное, ему нужны мы – он готов нашими головами вымостить себе возможную дорогу к захвату того города – как там он его называл?… Я не утверждаю, что сейчас едут несколько танков: вполне возможно, что просто ещё какие-то машины, а танк всё-таки один. Сейчас увидим.

Он взял гранатомёт и забросил на плечо сумку с выстрелами к нему.

– А может, ну его на фиг, президента? – быстро сказал Домашников. – Сейчас разворачиваемся, захватываем этого типа из подвала – и делаем отсюда ноги!

Гончаров остановился в некотором сомнении.

– Эх, будь сейчас взвод парней, с которым я воевал, мы бы тут всех раскидали… Ну хотя бы ещё человека три у нас было, Петя, конечно, можно было бы попробовать прямо сейчас освободить этого Аввана. Допустим, мы с тобой рванём в подвал – но кто нас реально прикроет? Только Федя с Семёном Ефимовичем? Как минимум один должен маневрировать бэтээром, один быть у пулемётов и ещё пара-тройка вести огонь из стрелкового оружия. А по нам теперь могут садануть нашими же гранатомётами! В общем, давай чуть подождём развития событий. Если сейчас будет бой, то Аканде и его бойцам станет не до нас, их отвлекут нападающие. Посмотрим, кто будет атаковать и как, а вот тогда под шумок попытаемся вытащить американца.

– Да он точно не американец… – начал Домашников, но в этот момент из-за домов в начале улицы выполз танк.

Большая машина с угловатой приплюснутой башней остановилась и, словно осматриваясь, повела туда-сюда длинным пушечным стволом. Позади танка встал какой-то то ли БТР, то ли лёгкий танк.

Гончаров присвистнул, берясь за бинокль. Секунду-другую он рассматривал танк, после чего повернулся к Домашникову.

– Ты видишь, какая штука, блин?! – Он подал ему бинокль.

Пётр посмотрел и пожал плечами:

– Я не спец, но это точно не Т-55. Это вообще не наш, не русский.

– Не русский! – передразнил Гончаров. – Да ты знаешь, что это такое?

Домашников энергично помотал головой.

– Это «Абрамс», один из последних танков США! Многослойная броня, пушка сто пять миллиметров, противокумулятивная защита. Вторая машина – «Бредли», американская боевая машина пехоты. Автоматическая пушка двадцать пять миллиметров, пулемёт и даже птурсы. Если там имеются все боекомплекты, то нам ни фига не светит, понял?

– Откуда ты знаешь?

Гончаров вздохнул, криво усмехаясь:

– В Сербию когда-то собирался добровольцем, изучал технику вероятного противника. Жена завопила – не пущу, да и командование опоздало нас посылать.

– Откуда они тут взялись? – удивился Домашников. – Аканде же говорил, что серьёзной техники нигде нет.

– Хрен его знает! – выругался майор. – С «Абрамсом» связываться – это как с нашим Т-90. «Абрамс» от нас мокрое место оставит!

– Да-а, втянул я нас в историю, – пробормотал инженер.

– Теперь надо думать, как выпутываться, а не сопли жевать!

– Слушай… – Петра осенила внезапная догадка: – А может, так и есть, что этот тип – не инопланетянин? Может, просто американцы прибыли к своему на подмогу? Это объясняет, как тут оказалась подобная техника: они тоже прошли через Арки.

– Непонятно, но кто знает – на свете всё может быть, особенно теперь. – Гончаров через дыру в заборе в бинокль рассматривал стоящий посреди улицы танк. – Слушай, вон вылез кто-то, не черномазый, белый!

Пригибаясь, к ним подбежал выскочивший из здания Бола и заговорил на ломаном английском.

– Чего он хочет? – поинтересовался у Петра майор.

– Блин, как слова коверкает, я его почти не понимаю, – посетовал Домашников. – Кажется, требует, чтобы мы объяснили, откуда тут взялись ещё белые с таким вооружением.

– Пошли его на хер с его вопросами! Скажи, что мы сами ни черта не понимаем. И пусть Аканде пока скомандует своим людям не стрелять. Вступим в переговоры – я с американцами за этих чёрных воевать не намерен. За сербов был готов, а в Нигерии – увольте!

Домашников, как мог, объяснил советнику президента собственное видение ситуации. Бола что-то проворчал и также на полусогнутых засеменил в дом.

– Нет, ну точно белые, – сказал майор, продолжая следить за танком. – Хотя стоп – вон и черный вылез.

– У американцев же и своих негров хватает, – заметил Домашников.

– Одеты хорошо, сразу видно – кадровые военные, зря только вылезли из танка раньше времени, дурачьё, – констатировал Гончаров.

Башня танка ещё немного повернулась, и майор чётко увидел опознавательный знак – круг с белой пятиконечной звездой.

– Ну точно – американцы!

– И что делать будем? – Пётр уже нервничал.

Майор сдвинул каску и почесал затылок.

– Сейчас, конечно, дела плохи, – сказал Гончаров. – Для Аканде они вроде как враги в любом случае. Не знаю, понимают ли это царёк и его министры, но устраивать сражение ни к чему – «Абрамс» здесь всё отутюжит, а я не собираюсь, как панфиловец, бросаться под гусеницы. Видимо, придётся снова использовать нашу белую тряпочку и попробовать вступить в переговоры. Американцы, хотя и говнюки изрядные, но всё-таки достаточно цивилизованные люди, а не дикари, закончившие университет Патриса Лумумбы.

– Да, переговоры – самое разумное… – начал Пётр, но окончить фразу не успел, как не успели они и начать планируемые переговоры.

Кто-то из залёгших в домах бойцов НРЮП выстрелил из винтовки, и одна из фигур в комбинезоне, стоявших на броне «Абрамса», сползла вниз, цепляясь руками за ствол пушки.

– Хрен в задницу! – выругался майор. – Обезьяны проклятые! Кто просил стрелять!?

Почти одновременно с его словами заработали пулемёты танка. Башня «Абрамса» чуть повернулась, и орудие с грохотом плюнуло огнём примерно в то место, откуда стреляли. Строение, куда лёг снаряд, взлетело на воздух, словно карточный домик, сметаемый ураганом. Следом включилась автоматическая пушка с БМП, поливая свинцом другую сторону дороги.

– Ложись! – Майор дёрнул Домашникова, увлекая на землю, и тут же от забора полетели куски глины и досок.

Пара двадцатипятимиллиметровых снарядов звонко черканула по броне российского БТРа, с подвыванием уйдя вверх сквозь листву деревьев.

Майор оглянулся на свою машину.

– Хер там, а не переговоры получились, уроды! – прорычал Гончаров, стряхивая с себя бетонную крошку и щепки.

Орудие танка выстрелило ещё раз, и снова от какого-то строения полетели ошмётки вместе с окровавленными телами притаившихся солдат Аканде. Из всех придорожных кустов и из домов вдоль улицы тоже начали стрелять.

– Мудаки-и-и! – выругался майор. – Слушай, Петя, лезь в бэтээр, отходим – нам такие разборки ни к чему. Не знаю, что делать с этим американцем или не американцем в подвале, но отходим.

– Надо его забрать! – заорал Пётр. – Если он американец, то станет посредником – мы его спасём, получается. А если нет – то вообще никогда себе не прощу, что оставил этого парня тут…

– Ты не простишь? – успел удивиться Гончаров. – А в штаны ещё не наложил?