Пока всё шло, как и было задумано. Лис не слышал никаких звуков и надеялся, что никто не слышит его передвижения по коммуникационным каналам. Он посветил фонариком в темноту нового колодца (после преодолённой пропасти в сорок этажей этот уже не казалась очень сложной задачей), проверил состояние ремня от автомата и начал последний, как надеялся, спуск.
Оказавшись на первом этаже, Лис с удовлетворением убедился, что и тут всё тихо. Он взглянул в шахту, уходившую здесь вниз на десятки этажей в недра каменного монолита, на котором стоял весь комплекс дворцового парка, и пополз в указанном Творцом направлении по проходу, снова, как назло, ставшем очень низким.
Примерно через двадцать метров, как и говорил Терп, Лис увидел бездействовавший монитор, служивший для контроля сервов. «Кто же должен тут лазить и контролировать их?» подумал он.
Рядом находилась панель вентиляционного короба, закреплённая на совершенно обычных даже для землянина второй половины двадцатого века фиксаторах-защёлках. Лис ещё в первый год своего пребывания во Дворце обратил внимание на то, что там, где можно обойтись без сверхсложных устройств, Творцы и пользовались самыми простыми механизмами.
Лис снял панель и залез в короб, который для движения являлся даже более удобным, чем коммуникационные проходы сервов, поскольку не имел никаких выступов. По коробу можно было относительно спокойно ползти, так как его сечение в каждом плече превышало метр.
Через определённые промежутки в коробе попадались зарешёченные отверстия, выходившие в какое-либо помещение. Свет нигде так и не горел, поскольку иначе Лис легко заметил бы это сквозь решётки.
Из-за того, что любой, находившийся в таком помещении, мог его услышать или же в свою очередь увидеть свет, Лис пополз очень осторожно и воздерживался от включения фонаря. Расстояние по горизонтали определялось для него проще, поэтому он мог точнее сказать, сколько уже прополз.
Следуя инструкциям Терпа, примерно через тридцать метров на развилке короба Лис повернул направо, и вскоре короб снова разветвился. Здесь тоже нужно было двигаться вправо, однако неожиданное обстоятельство заставило Лиса отступить от указаний Творца: в левом ответвлении метрах в двадцати от развилки через решётку в полу пробивался свет.
Если бы не полная темнота всюду Лис, возможно, и не обратил бы внимания на освещённую решетку в полу короба. Свет шёл из помещения, расположенного ниже уровня поверхности, то есть в минус первом этаже. Заинтересованный, Лис, стараясь не шуметь, повернул налево. К счастью, материал короба не усиливал посторонние звуки и не громыхал, как громыхали бы стенки вентиляционного короба, сделанного из жести.
Лис осторожно заглянул в просветы решётки, и взору открылась любопытная картина. В помещении площадью метров тридцать квадратных, видимо, служившим промежуточным постом контроля технического состояния сервов и их автономного ремонта, на свободном участке пола лежали шаровики – шесть особей, облачённые в доспехи с полной боевой экипировкой и с шарами на поясах. Шаровики лежали неподвижно, и, казалось, спали, что вызывало крайнее недоумение с учётом ситуации.
Но самым удивительным для Лиса оказалась фигура человека в противолучевых доспехах, стоявшего у одного конца шеренги тел. О том, что это – человек и никак не шаровик, Лис подумал сразу, поскольку у того отсутствовал шар, служивший своего рода опознавательным знаком. На голове человека сидел защитный шлем с опущенным лицевым щитком несколько иной формы, чем так, к которой уже привык Лис.
Неизвестный стоял, склонившись над небольшим прибором, размером с раскрытую книгу стандартного формата, висевшим у него на груди, и водил пальцем по каким-то участкам верхней панели. В свободной руке человек держал тонкий полуметровый стержень, направленный торцом на одного из шаровиков на полу. Понять, что человек делает, Лис не мог, и, невзирая на необходимость спешить на выручку Монре, задержался посмотреть, что здесь происходит.
Так прошло около минуты. Неожиданно тело шаровика дёрнулось, он шевельнул руками и ногами, двинул головой и начал подниматься. Неизвестный продолжал водить стрежнем, описывая круги над начавшей двигаться фигурой.
Шаровик сел, глаза его оставались по-прежнему закрытыми. Человек сделал что-то на приборе, ещё раз махнул стержнем перед носом шаровика, и тело того неестественно медленно опустилось в исходное положение.
Человек издал удовлетворённый звук, вложил стержень в гнездо сбоку прибора и снял шлем, отдуваясь, как будто произведённая работа отняла много сил. Лис попытался рассмотреть лицо, но неизвестный повернулся и вышел из поля зрения, ограничивавшимся решёткой. Лис даже прижал лицо к круглым прутьям, но ничего не увидел.
В любом случае человек не мог быть другом, и Лис осторожно вытащил из кобуры пистолет и приготовил один из двух имевшихся у него ручных лучемётов, положив его рядом с решёткой.
Неизвестный вернулся, отхлёбывая из сосуда, мало отличающегося от обычной пол-литровой бутылки, прополоскал рот и сплюнул на пол практически на ближайшего шаровика. Такие действия лишь усилили недоумение Лиса.
Поставив бутылку на корпус какого-то большого аппарата, расположенного рядом, человек снова взялся за свой прибор. Манипулируя стержнем, он начал переходить от шаровика к шаровику, тыкая каждого концом стержня в лоб. При этом по телам шаровиков пробегала резкая короткая дрожь.
Неизвестный опять издал довольный возглас, снял с пояса одного из шаровиков шар и начал возиться с ним. Лис уже в общих чертах представлял себе процедуру обращения с шаром и понял, что неизвестный готовит шар к применению, так сказать, по назначению, то есть, скорее всего, для того, чтобы переписать что-то из шара в мозг тела или наоборот.
Человек выпустил из шара стержни-усы и приложил устройство к голове первого шаровика, после чего перешёл к следующему. Он повторил процедуру ещё пять раз, и вновь потянулся к сосуду. Вставая, неизвестный тряхнул головой, отведя её назад, и взглянул вверх в потолок, почти в ту точку, откуда наблюдал Лис.
Если бы на месте Лиса находилась женщина, то она, как часто бывает в низкопробных триллерах в подобной ситуации, издала бы крик удивления, смешанного со страхом. Лис узнал человека: стоявшая сейчас внизу личность представляла собой никого иного как псевдолатыша Ингвара Яновича, посетившего пятнадцать лет назад на Земле квартиру молодого инженера Богдана Домрачева и перевернувшего всю его жизнь.
Но Лис не издал ни звука, будучи, как никак, мужчиной, за плечами которого лежали годы часто очень дикой жизни, полной смертельных схваток и опасностей. Он моментально понял, что кем бы ни оказывался этот псевдолатыш – это враг, от которого нельзя ждать ничего хорошего.
Вполне возможно, все нынешние проблемы вызваны именно этим субъектом, а уж если он узнает в Лисе того, кто заставил его вдохнуть струю дихлофоса и выбить головой стекло в польской корпусной мебели, то обязательно захочет свести с ним счёты. Поэтому, несмотря на свои принципы, часто мешавшие убивать в случаях, когда ему не угрожали непосредственно, Лис поднял «беретту», тихо сдвинул предохранитель и прицелился в стоявшего внизу Ингвара Яновича, которого продолжал звать так про себя, хотя понимал, что это имя никак не может быть настоящим.
Глава 30
Ловя в прорези прицела голову Ингвара Яновича, Лис всё-таки подумал, что это смахивает на убийство из-за угла. «Идиот!» – сказал ему так называемый внутренний голос. – «Эта сволочь в своё время там, на Земле, хотела тебя хладнокровно пытать, и пытала бы, а затем прикончила, не моргнув глазом. Поэтому сейчас ты прав, как никогда! Стреляй!»
Лис прекрасно понимал всё, но чувствовал дискомфорт оттого, что собрался стрелять в ничего не подозревающего человека. Вздохнув, он промедлил буквально один миг и выстрелил.
И в то же мгновение вспомнил назидание, часто слышанное им от деда по материнской линии: «Подумал: сделай, и сделай поскорее!» Уже позже он как-то прочитал почти то же самое в афоризмах кого-то из мыслителей Древнего Египта.