Опаснейший участок трассы неумолимо приближался. Зарубаясь кантами в оледеневший снег, Наташа резаными дугами неслась вниз по крутому склону. Буквально в паре метров от обрыва ей удалось зацепиться рукой за куртку на спине малышки. Нечеловеческим усилием сдернув девочку с санок, она кинула ребенка на покрытый твердой коркой льда снег. И, тут же потеряв контроль, вылетела с трассы, кубарем покатившись вниз и ударяясь о камни.

Изломанной куклой женщина упала на дно обрыва. Из уголка губ медленно стекала алая струйка крови, а где — то — там вверху звучал детский плач.

«Жива Маринка…» — на грани угасающего сознания подумала Наташа, стекленеющим взглядом бездумно глядя в безупречное синее небо. В часах судьбы с тихим шелестом опустилась последняя песчинка…

Глава 6 Долг и находка

Сиди не сиди, а знакомится с новым миром надо. Скрутив влажные волосы в жгут, я открыла замок на двери и вышла из ванной.

Шлепая босыми ногами по темному линолеуму, остановилась возле закрытой двухстворчатой двери с матовыми стеклянными вставками, из — за которой доносился вкусный запах. Втянув носом аромат ванили и выпечки, замерла на несколько мгновений, а затем уверенно открыла одну из створок. Пора пообщаться с домочадцами.

Зайдя в большую кухню — столовую, мазнула взглядом по окну, занавешенному кремовым тюлем, и на мгновение задержалась на экономке. Стоя ко мне спиной, Надежда задумчиво рассматривала что — то за окном.

Переведя взор на двух темноволосых, с тщательно заплетенными косичками девочек, я озадаченно нахмурилась. На первый взгляд, ничего необычного не происходило. Сидя за столом, покрытым белоснежной скатертью, близняшки в одинаковых темно — синих летних платьицах пили чай и ели сахарные булочки. Да вот только происходило это в гробовой тишине. Малышки даже не смотрели друг на друга.

«Поссорились?» — мелькнула мысль.

Не торопясь заявлять о своем появлении, неспешно осмотрелась. Для съемной квартиры было довольно — таки неплохо. Встроенная кухня из темно — коричневого лакированного дерева полностью занимала одну из стен. Газовая плита, вместительный холодильник — здесь было все, что нужно. Быстро оглядев широкие рабочие поверхности и немного покосившиеся от времени дверцы шкафов, отметила их идеальную чистоту. Одобрительно посмотрев на экономку, сделала несколько шагов от двери.

Медленно отвернувшись от окна, Надежда украдкой вытерла глаза краешком салатового полотенца и печально вздохнула. Подняв взгляд, увидела меня и, тут же виновато улыбнувшись, cловно занималась чем — то постыдным, торопливо сказала:

— Госпожа, все горячее. Вы будете полностью обед или как обычно?

— Как обычно, — подумав несколько мгновений, отозвалась я.

Раздумывая, что с моим обедом не так, неспешно подошла к столу. Усевшись напротив близняшек, тепло улыбнулась. Удивительно слаженно подняв головы от кружек с чаем, девочки посмотрели на меня. Секунды шли. В полной тишине мы сидели и смотрели друг на друга. Поочередно переводя взор с одного хмурого личика на другое, я не понимала, что происходит.

— Сестрица, — неожиданно сказал одна из малышек, — мы пообедали. Уроки сделали. Можно пойдем во двор?

Девочка смотрела на меня с какой — то непонятной настойчивостью.

Озадаченно нахмурившись, я проследила, как экономка аккуратно поставила предо мной большую плоскую тарелку с мясом и овощами.

«Девушка не жаловала первое», — мгновенно вспомнила я. Поблагодарив женщину кивком, перевела взор на ожидающих решения девочек.

— Хорошо, — я тепло улыбнулась и на всякий случай добавила: — Только со двора не убегайте.

Очень серьезные для их возраста, неулыбчивые девочки синхронно кивнули в ответ. Встав из — за стола, сдержанно пожелали мне приятного аппетита и тихонько ушли. Поводив их худенькие фигурки задумчивым взглядом, перевела взор на Надежду.

— Плохо им, — верно расценив мой взгляд, негромко сказала женщина. — С тех пор как ваша матушка умерла, стараются либо сидеть в своей комнате, либо быть на улице.

Сочувственно улыбнувшись, Надежда бесшумно отошла к плите и сделала вид, что занята по хозяйству.

Настенные часы мерно тикали, отсчитывая время. Уставившись в тарелку с практически нетронутой едой, я методично передвигала вилкой маленькую ярко — красную помидорку черри.

— Госпожа, вам пришлось не по вкусу? У вас, что-то болит? — оторвал меня от раздумий встревоженный голос Надежды.

— Все вкусно. Не переживай, со мной все в порядке, — успокоила я, неспешно отложила вилку и промокнула уголки губ темно — бордовой плотной салфеткой.

Встретившись с обеспокоенным взглядом экономки, улыбнулась. Еда и вправду была отменной. Но есть резко расхотелось. Меня одолевали мысли о том, что сегодня еще предстоит сделать. Память Софьи рассказала. Я бы предпочла сейчас залезть с головой под одеялко или забиться в норку, но выбора не было.

— Василий сообщил, что через час за вами приедет. Согласие Никитских он получил, — сжимая в руках старенький мобильный, тихо сказала экономка.

— Хорошо, — отозвалась спокойно и встала. Выходя из столовой, я ощущала ее взгляд: женщина смотрела с неподдельным сочувствием и заботой.

Не спеша пройдя по коридору, остановилась возле комнаты боярыни Изотовой. С легким скрипом отворив дверь, вошла. Густой аромат роз и лилий тут же ударил мне в нос. Невольно поморщившись от сильного запаха, бросила взгляд на занавешенное легкой светло — сиреневой вуалью окно. Несмотря на летнее время, оконная створка была закрыто наглухо.

— Не дело это, — пробормотала под нос и принялась разглядывать комнату.

Первое, что бросилось в глаза, — срезанные цветы. Они стояли в больших и маленьких вазах повсюду: на полу возле широкой, заправленной золотистым покрывалом кровати; на деревянном стеллаже по соседству с многочисленными толстыми книгами; на туалетном столике с овальным зеркалом. Букеты из лилий и роз в этой комнате были абсолютно везде.

«Мама девочек цветы любила», — отчетливо поняла я.

Увидев фотографию, стоящую на прикроватном столике, бесшумно прошла по комнате. Вглядываясь в тонкие черты лица такой еще молодой, красивой женщины, искреннее сожалела. Оторвав взгляд от портрета, решительно подошла к окну. Резко распахнув створку, с удовольствием, вдохнула свежий воздух.

Взглянув еще раз на портрет, медленно вышла из комнаты боярыни Изотовой. Сегодня мне предстояло съездить в родовой храм и отстоять службу. Вместо Софьи.

Пройдя в теперь уже свою спальню, подошла к шкафу. Распахнув створки, внимательно осмотрела висящую на плечиках одежду: череда юбок и платьев всех оттенков черного изредка разбавлялась шоколадно — коричневыми и темно — синими. Среди господства тканей темных цветов ярким пятном выделялась парочка светло — серых вещиц.

Выбрав черное скромное платье чуть ниже колен, неторопливо надела. Взяв в руки расческу довольно быстро справилась с густыми волосами. Скрутив их на затылке, надежно закрепила шпильками. На несколько мгновений задумавшись, вновь вернулась к шкафу и достала с одной из полок черный шелковый платок. В моем мире женщины в храм с непокрытой головой не заходят. Не думаю, что здесь иначе.

Легкий стук в дверь привлек мое внимание.

— Войдите, — негромко сказала.

Дверь тихо отворилась. Сделав пару шагов, Надежда с грустью посмотрела на меня и негромко сказала:

— Госпожа, Василий ожидает у подъезда.

— Хорошо, — лаконично отозвалась я.

Кивнув, женщина вышла из комнаты. Взяв платок, я пошла за ней следом. Обнаружив в коридоре заботливо приготовленные экономкой черные туфли-лодочки, тотчас всунула в них ноги. Благодарно улыбнулась Надежде, поджидающей возле двери, и негромко сказала:

— Спасибо.

Едва заметно улыбнувшись, женщина ничего не ответила.

Неторопливо спустившись по лестнице, я вышла из подъезда. Заметив высокого, статного мужчину, замерла на пару мгновений. Память тут же сообщила, что это и есть Василий.