– Мама! Мама! Я здесь.
– Дверь слетела с верёвочных петель. Подобно урагану, Герасим ворвался в комнату Пахома.
– Мама. – Звонарь уставился на раструб патефона, из которого звучала песня, упал на колени и, схватившись за голову, зарыдал.
– Немой заговорил. Господи, чудо, чудо! – Евстафий вбежал вслед на помощь хозяину и всё видел своими глазами, не переставая креститься, повторял о чудесном исцелении.
Через семьсот три года, во время страшной войны, на передовую к Советским войскам приедет агитбригада. Известнейшая народная певица Лидия Русланова три часа будет петь песни, которые транслировались на передовой. Эти три часа немцы не предпринимали никаких атак, стояла мёртвая тишина, все слушали волшебный голос. Сколько жизней тогда спасла Лидия – не подсчитать. Вот оно чудо, чудо человеческого голоса.
Посмотрев на заговорившего Герасима, Ильич сам онемел на несколько секунд. По приезду, в Смоленск купец как-то раз специально ходил слушать местную звезду колокольного перезвона, в родном городе подобного звонаря не было. Окружавшие Пахома слушатели поведали, что мужик, работающий на колокольне, нем с отрочества.
«Бог забирает, но что-то даёт взамен», – так рассудил тогда новгородец. И вот, на его собственных глазах произошло чудо. Музыкальная шкатулка компаньона вернула дар речи Герасиму, рыдающему перед ней. В россказни попов о том, что хромые ходят, а слепые видят после принятия пилюль, освящённых неизвестно где, Пахом не верил. Но тут, это другое дело, чудо налицо. Факт, с которым не поспорить, аксиома не требует доказательств.
– Мама, мама поёт, – сквозь слёзы снова заговорил звонарь.
Ильич подошёл к звонарю, погладил по голове, кое-как успокоил:
– Всё будет хорошо, мама оставила свой голос, чтобы ты вспомнил о ней, – после чего приказал Евстафию принести квас.
Сейчас главное не спугнуть чудо, сделай что не так, и всё пропало, полдела приобрести, вторые полдела – удержать. Песни на пластинке закончились, и Герасим попросил:
– Я хочу слушать мамины песни.
В его голосе была настолько сильная просьба, что Пахом не смог отказать. Есть такое качество в русской душе, когда голодный отдаёт последний кусок хлеба, чтобы накормить путника, а нищий снимает свою рубаху, чтобы согреть замерзающего. И как ни хотел купец забрать с собой в Новгород патефон, повинуясь какому-то внутреннему чувству, решил оставить.
– Ты можешь приходить сюда каждый день, Евстафий будет пускать тебя послушать мамин голос. Но ненадолго, голос устаёт.
В этот момент завод пружины закончился, и пластинка перестала вращаться. Герасим понял, что мама устала петь, встал на ноги, поклонился в пояс Ильичу, перекрестился на патефон и пошёл в церковь. В своей голове он слышал самый ласковый голос своего детства, нежно шептавший ему: «Никому не говори ни слова, и второе желание сбудется».
К Пахому Ильичу вернулись прежние силы, энергия вырывалась из его груди, жажда действия сломила недуг.
– Евстафий, я к Лексею, видишь, беда у нас случилась, остались без кун. Но ничего, сам видишь, с нами Бог. Торгуй в лавке, как и раньше, за пару недель обернусь.
– А кузнец как? – Напомнил приказчик.
– Ить, забыл совсем.
Пахом надел сапоги и поспешил к железному ряду, предупредить кузнеца, что решение откладывается в связи с непредвиденными тратами на благо церкви. Не пройдя и половины пути, он столкнулся нос к носу с мастером железных дел. Тот выглядел немного задумчивым и даже опечаленным, словно плохую весть услыхал. Перекинувшись парой слов, так сказать, поприветствовав друг друга, они отошли под большое яблоневое дерево, в тенёк, где Пахом понял, отчего собеседник такой мрачный. Князь распорядился в первую очередь из всего запасённого железа делать оружие, всё остальное побоку. Так что, за заказ коваль не берётся, да и остальные кузнецы нарушать распоряжение не будут. Три сотни наконечников с горна это не баран начихал, спать будет некогда. От этих известий Ильич повеселел. Во-первых, сохранил лицо в торговом мире, посетовал кузнецу, что уже гривны сготовил, но раз приказ князя, то вопросов не имеет. Во-вторых, не по его вине, а в результате непредвиденных обстоятельств сорвалась обещанная поставка компаньону. Теперь – это уже общая беда, а не его одного.
Через пару дней после известных событий, пройдя по реке с полсотни вёрст, купец воспользовался рацией. Объяснив сложившуюся ситуацию, он услышал: «Пахом Ильич, раз такая история с железом и кузнецами, да и с серебром туго, то долг мой помощь вам оказать. Жду в гости, на Новгород пойдёте от нас. Конец связи». Новгородец закрыл сундук на замок и почувствовал лёгкий толчок, будто кто-то киянкой стукнул о днище. Под палубой что-то свалилось, и надо было полюбопытствовать, что бы это могло быть. В трюме ладьи размещались: шесть бочек с дёгтем, большое зеркало, вымученное на свою долю прибыли, два листа стекла, которые по планам купца будут украшать окна его терема в Новгороде, три шёлковые сорочки, сыну на вырост, сундук со специями и разнообразный хлам, не имеющий такой ценности, как остальной товар. Днище было относительно цело, пробоины не случилось, и Пахом собрался вылезти наружу, как его взгляд упал на швейную машинку в мешке. Вспомнив недавний сон и то, что подарка для любимой доченьки не было, он решил обязательно выкупить механизм, хотя бы в долг. Уходя торговать на юг, Ильич знал, что жена на сносях и рождения пятого по счёту ребёнка, судя по подсчётам супруги, следовало ожидать на днях. Вот жизнь-то торговая, ни разу его не было дома, когда рождались дети. Всё время либо в дороге, либо в чужих городах. Об умерших кровиночках Пахом старался не вспоминать, двое выжило – и то хорошо. Тем не менее, мысль о появлении ещё одного представителя в его роду потянула за собой горестные размышления. Если б не алчность церковников, то поход был удачным, но и за язык купца никто не тянул, сам оценил механизм. Пыль пустить в глаза захотел, почувствовать себя первым купцом на Руси, вот и поделом. Надо будет разузнать, где это град такой, Мурманск, находится? Если один человек столько добра оттуда приволок, значит, есть смысл договориться с соседями и самим так сказать пощупать за тёплое вымя склады неизвестного города. Вот только что туда на продажу везти? Может, свои кистени?
На голодный желудок думалось плохо, и новгородец решил перекусить. Развязав котомку, заботливо приготовленную Евстафием, отрезал ножом кусок очищенного от соломы сала, отломил хлеба, пошукал в сидоре чеснок, не нашёл, и принялся снедать. «Вот так-то оно лучше», – похлопал себя по пузу Пахом. До стоянки Лексея ещё далеко, можно и поспать.
6. Путешествие в Новгород
Купец, следуя традиции, прибыл под заклон, опоздав на ужин, но успев к вечернему чаю. Сладкий напиток с бутербродом воспринимался здесь как приятный бонус, дающий возможность поболтать о том, о сём, без каких-либо ограничительных по времени рамок. Ну, почти, так как больше пол-литровой кружки на руки ни кому не перепадало, а засиживаться за столом с остывшим чаем получалось не у многих. Впрочем, с приходом ладьи сделали исключение. Опустевший самовар наполнили заново, а помимо чая можно было испить пива, чем прибывшие незамедлительно воспользовались. Пока мероприятие шло своим чередом, Пахом Ильич пересказал мне последние новости. Если приказ князя можно было понять: скорее всего, разведка донесла о подготовке вторжения; то действия духовной власти иначе, как рэкет, назвать было нельзя. Некорректное поведение настоятеля церкви меня возмутило. Получить в пользование такое сокровище и так тупо им распорядиться, не говоря о том, что дарёному коню в зубы не смотрят. Вообще больше ничего не получат, раз такое свинство. Добавив про себя несколько выражений покрепче, я принялся размышлять. Согласно Уставам Владимира I и Ярослава Мудрого, всё, что связано с оккультной символикой, попадало под церковный суд, врачи, кстати, тоже. Лезть в чужой монастырь со своими понятиями о справедливости было, по меньшей мере, глупо, если не опасно. Как урегулировать ситуацию с настоятелем, кроме как заплатить, на текущий момент я даже не представлял. Мой компаньон остался без денег, и насколько я понял, долг до конца то ли не выплачен, то ли закрыт стаканами с зеркальцем. Своей вины я не отрицал, а посему надо было подсобить купцу таким образом, чтобы самому остаться с прибылью и его не обидеть. К тому же мне вдруг захотелось попутешествовать. Не как все нормальные люди – заранее продумав и подготовившись, а спонтанно, с бухты-барахты.