А ещё местные «маги», в большинстве своём, отличаются хорошими манерам, сильной волей, красивой внешностью и прочими добродетелями. Тогда что, не стоит рубить с плеча?
— Может, я разденусь сам? — вздохнул тем временем хитрожо… умный небожитель, осторожно освобождая запястье. — Заодно и ци тебе уравновешу. Да, и раз уж мы почти супруги, можно попробовать более глубокую двойную медитацию.
— Вот насчет глубокой — точно обойдешься, — всполошилась я, припомнив, чем занимаются местные извращенцы на пути парного самосовершенствования. — Иди сюда и спасай мой нос! С остальными органами потом разберемся… то есть не разберемся! Руки прочь. Тьфу.
— Ты явно не о том подумала. До двойного культивирования нам еще далеко, — весело хмыкнул Юншен, садясь в позу лотоса на кровати. Все свои пять халатиков он снял и остался в одних штанах. Черт, вчера еще надо было догадаться, что это «ж-ж-ж» с его внезапным эксгибиционизмом неспроста.
Я преисполнилась самых нехороших подозрений. Но деваться некуда: в носу пекло с каждой секундой все сильнее, а попытки самостоятельно выровнять энергию и размазать ее по остальному телу более-менее равномерно окончились неудачей.
Недовольно и болезненно сопя, я обозрела композицию на кровати, ни с того ни с сего припомнила картинку из «Камасутры», где мужик вот так раскорячился в лотос, а тетенька пристроилась на нем верхом, обхватив ногами за талию, и подавилась воздухом. Нет, я не ханжа и не девственница, но этот вечно юный даос в моей голове до сих пор проходит под маркой «несовершеннолетнее, больное», и представить себе секс с ним я не могу.
Но с носом и непослушной ци надо что-то делать, причем срочно. Сексуальные проблемы оставим на потом, пожалуй.
Я влезла на постель, хмыкнула и устроилась, взяв за образец другую позу — из учебника по лечебным медитациям. То есть села не на колени заклинателю, а позади него, вплотную к спине, тоже в позу лотоса, прижав колени к его бедрам и обхватив руками за пояс.
Юншен на мгновение приоткрыл глаза и понимающе улыбнулся. То есть я думаю, что улыбнулся. Видеть его лицо я не могла, но улыбку каким-то образом почувствовала, как и движение ресниц. Возражать против такой позы он не стал, но все же посоветовал:
— Распахни халат. Хотя бы верхний. Тебе ведь тяжело тянуться через одежду. Стесняться уже поздно… жена моя. Ай! Первым делом надо отучить тебя щипаться. Или пошить перчатки без пальцев.
— Только попробуй. И вообще, я не просто так тебя щиплю, а воздействую на нужные точки. Чувствуешь прилив сил?
— Еще… как. Спасибо, достаточно! Лучше займемся твоей энергией!
Глава 30
Юншен
— Госпожа Янли, госпожа Янли! Принесли свадебный наряд! — Через несколько часов нас отвлекли от медитации голоса служанок. Девушки топтались на входе и бесстыдно пытались заглянуть в щелочку приоткрытой бамбуковой двери. Видимо, А-Лей, уходя, открыл ворота Жасминовых Садов.
— Госпожа Янли! Ой… — Кто-то из особо наглых дев просто распахнул створки.
— Брыс-сь! — Я сам чуть не вскочил и не убежал от яростного шипения, раздавшегося прямо над ухом. — Еще хоть одна зараза явится сюда обсыпанная ароматической пудрой, и я за себя не отвечаю! Пуи! Тебя касается в первую очередь! Пошли все вон!
— Но это свадебные благово...
— Хочешь остаток жизни провести в уборной? — Голос моей будущей жены упал еще на пару тонов, теперь это больше было похоже на рычание разъяренной кошки, чем на змеиное шипение. Я, пожалуй, понял, почему авторитет Белой Девы так высок… и почему ее слушаются беспрекословно. И не только пациенты.
— Не нужно, любовь моя, — решил подыграть я лисице, ласково касаясь кончиками пальцев ее волос. Эта служанка мне тоже не понравилась. И не только потому, что девушка была на стороне врага. Ее поведение действительно было вопиюще бесцеремонным для слуги. — Расчленять и топить тело в уборной будет не слишком приятно. В первую очередь для нас самих. Лучше воспользоваться опытом предков и просто забить за постоянное неповиновение палками, — добавил я с самым серьезным и благостным видом, окидывая взглядом женщин.
Алый шелк беспорядочной грудой стек в две кучки на полу, а от служанок остался только запах и дробный топоток.
— Надо же, поганки какие, — сердилась Янли, косясь на свадебные одеяния. — Всë провоняли… Я это не надену. Это ты вовремя им про расчленение. Хотя я имела в виду слабительное в рис.
— Не беспокойся, я сейчас научу тебя одному полезному упражнению. Нужно совсем немного ци… Смотри на меня и повторяй. — Я закрутил маленький вихрь энергии у себя на пальцах, сложив их определенным образом, и коснулся одной из одежд.
— Ух ты… Почему ты раньше не показал мне этот уничтожитель запахов? — восхитилась лиса, ловко повторяя упражнение.
— Потому что у тебя и этой малости не было. И у меня тоже. — Пусть я не показывал собственной радости, внутри у меня все буквально пылало от счастья. Да, всего лишь банальная чистка… Но это была моя ци! И пусть она была странного фиолетового цвета, но она была! Это… это как… восстать из мертвых! — Видишь, я очень полезный муж.
— То есть без свадьбы ты бы мне этого не показал? — слегка обиженно взглянула на меня Янли.
— Ну… показал бы, — кивнул я. Действительно показал бы, как-никак она все равно была моей ученицей. — Но тем не менее я хороший и полезный муж. Только вот второе одеяние тебе придется очистить самой. Весь лимит доступной мне свободной энергии я почти выбрал. Остальная уходит на поддержание организма.
— Да я уже. Не воняет вроде. Раздевайся, — привычно попыталась приказать мне… невеста.
— Сначала три поклона, ты не забыла? Но я рад, что ты настолько нетерпелива. — Я едва сдержал улыбку, чуть приподняв бровь.
— Обойдешься, — съехидничала девушка. — Надевай вот это все красное. И эту пакость на голову — тоже тебе оставим.
Вот так, споря и препираясь, отчего мое настроение неожиданно ползло вверх и вверх, мы помогали друг другу облачиться в алый шелк. Правда, надевать золотую тиару Янли отказалась наотрез, заявив, что ее голова дорога ей как память об умных мыслях, а от этого «горшка с цветочками» она сразу отвалится.
Это все было ужасно неправильно с точки зрения всех обычаев, но у нас с самого начала все шло такими кривыми и незнакомыми путями, что я решил не обращать внимания на мелочи. Подумаешь, невесту должны были облачать служанки и родственницы. А жениху вообще не положено ее видеть до того момента, как после свадьбы мы разделим в спальне ритуальное вино и я сниму с нее вуаль… Эту самую вуаль лисица попыталась повесить на меня прямо поверх «золотого горшка». Пришлось сопротивляться, а то, боюсь, столько попранных традиций даже лояльные к Янли родственники не потерпят. Слава небу, отбился и от тиары, и от вуали.
— Сверху еще вот эту накидку. И ты забыла надеть серьги.
— Их под занавеской все равно не будет видно, — отмахнулась Янли. — Да чтоб вас! Опять вонючки!
— Это свадебный паланкин, — поправил я, выглянув во двор. — Тебе пора ехать.
— Куда ехать, они там все с ума, что ли, посходили? До главного зала меньше ста шагов! — продолжала возмущаться лисица.
— Так положено. Невеста должна прибыть на собственную свадьбу в паланкине. — Я покосился на «дань традициям» с неким сомнением. С самого начала наша свадьба нарушала все, что можно и что нельзя, начиная от сроков и заканчивая положенными ритуалами. Мне даже пришлось самому делать Янли прическу, хотя заниматься этим должна замужняя многодетная женщина из родственниц, чтобы передать невесте свое плодородие и благополучие. Но, кажется, рык и шипение дикой кошки вместе с моими словами отпугнули вообще всех желающих поучаствовать.
— В дом жениха она должна на этих носилках с рюшками прибыть. — Сегодня лисий голосок прямо-таки сочился ядом. — А поскольку я и так дома, это тебе в него надо садиться.
— Нет, жених должен ехать верхом, — попытался я воззвать к здравому смыслу невесты.