– Ликарио победил. Слава Ликарио, – закричал обрадовавшийся посол.
Рысёнок кивнул головой Торопу. Деваться было некуда. В подобных случаях даже запрещали заменить оружие, считая, что оно пригодно к использованию и лишь частично повреждено.
Ликарио было засчитано три попадания, а Свиртилу – два с половиной. Шуметь и доказывать свою правоту можно было сколько угодно. Турнир продолжался. Только теперь, в связи с выбывшим бойцом, команда, оставшаяся в меньшинстве, запросила уравнять количество участников. Латиняне жаждали мщения, но драться пять на четыре не хотели. На центральной трибуне, помимо прочих, находились и купцы из германских земель. И хоть побили католика, но Штауфен-то вроде свой. Значит, болеть надо за него. А то италийцы совсем обнаглели. Пусть оруженосца ставят, либо поражение признают.
Растерявшийся Тороп обратился за советом к князю, но тот был не в курсе сложившихся традиций и чуть было не ляпнул, что если римляне боятся выйти против пятерых, то что они скажут, если смолян будет трое? Помог Рысёнок.
Два отряда по пять человек вышли продемонстрировать своё умение в обращении с оружием. Я, Савелий, Свиртил, Гюнтер и Воинот против Федериго с тремя рыцарями и оруженосцем. Мы бросали жребий, кто будет участвовать, как решили этот вопрос римляне – осталось тайной.
Пока всё это происходило, на арену принесли музыкальную установку Герасима, и звонарь отыграл на билах несколько мелодий, повергнув гостей города в состояние культурного шока. Переход от грубого лязга железа, несущего смерть, к ласкающему ухо звучанию музыки, символизирующей гармонию бытия и жизни, оказался несколько необычен, однако пришёлся всем по душе. Едва установку увезли, барабаны вновь известили собравшихся о наступающем событии.
– В связи с тем, что не все участники турнира могут продолжить участие, изменены правила боя. – Тороп выдержал паузу, дабы переводчик мог пересказать латинянам его слова. – Меркурьевцы защищают свою хоругвь. Атакуют зачинщики турнира. Если стяг падёт, бой окончен. Драться можно до тех пор, пока весь песок не высыплется. Повторный звук рога и бой барабана известит об окончании.
Публике продемонстрировали песочные часы, а Воиноту вручили копьё с красным флажком, которое он воткнул в землю в указанном месте. Пока отряды разошлись в стороны к заранее прочерченным линиям, Гюнтер предположил, как будут действовать римляне.
– Воинот, нас попробуют связать боем, а их оруженосец постарается завалить стяг. Не подведи.
В принципе тактика была оправдана, и мы все согласились, добавив, что лучше биться в строю и сразу идти в атаку, не ожидая неприятеля. Представитель латинян в присутствии Торопа осмотрел затупленность мечей и отсутствие другого оружия, после чего боярин проверил противника.
Ррумм! – проревел рог, а песок в часах начал ссыпаться вниз.
Мы побежали вперёд. От флажка было шагов десять, не больше, и мы старались увеличить это расстояние до встречи с противником. Воинот встал у стяга, закрывая его своим телом. И тут стало ясно, что нас переиграли. К Воиноту побежал Федериго.
Сшибка произошла почти одновременно. Мой противник был облачён в скромный стёганый доспех, скрытый сюрко, в кольчужном капюшоне и шлеме, похожем на тарелку. Довольно скромных пропорций, но весьма подвижный, имеющий в своём арсенале просто дьявольскую способность моментально ускоряться. Причём в самый последний момент своего движения. Первое, что он сделал – нанёс удар щитом со всего маха. Окантовка должна была попасть мне в голову и отправить в глубокий нокаут. Абсолютно правильное решение, ибо действовал нестандартно и нивелировал моё преимущество в росте. Но коса нашла на камень. Когда-то, ещё во время первых фестивалей любителей старины, мы проводили тренировки, дабы не ударить лицом в грязь перед коллегами по цеху, и мой друг Егор показал замечательный приём, который мы разучивали не один день. Все удары наносятся в связке. Если бьют щитом в голову, то почти одновременно наносится удар по ногам. Суть приёма в том, что противостоять такому коварству довольно несложно. Надо пригнуться, принять удар меча на щит, после чего не наносить ответный, а просунуть свой меч под ногу атакующего и навалиться всем телом. То есть элементарная подножка с использованием подручных средств. В бою упавший на землю фактически труп. Правильно когда-то сказал один бородатый немец: «Практика – критерий истины». У меня получилось. Выдержать толчок корпуса человека в центнер весом очень сложно, а когда под ногой препятствие, то падение на спину обеспечено. Римлянин плюхнулся на снег, выставляя перед собой щит и удерживая его двумя руками, но опоздал. Левой ногой я наступил на щит, придавливая его к груди лежащего, а каблуком правой впечатал в нос. Не со всей силой, а достаточной, чтобы противник уже больше не поднимался.
– Лексей! Задержи! – крикнул мне Савелий, теснимый вёртким римлянином.
Теперь я понял, что так встревожило в своё время Рысёнка. Федериго являлся мастером меча, я бы даже назвал его гроссмейстером. В считанные секунды он сумел свалить Свиртила на землю и уже пару раз прошёлся по кирасе и наплечнику Савелия, умудряясь при этом помешать Гюнтеру. Глазом я не успел моргнуть, как римлянин провёл в невероятно быстром темпе связку ударов, и Савелий вынужден был отпрыгнуть в сторону, дабы уберечься от клинка второго латинянина, уже задевшего его шлем. Путь к Воиноту был открыт, и шансов у оруженосца практически не оставалось. Град ударов, обрушившихся на немца, прижал того к флагу, и ещё немного – и мы проиграли бы, но опытный вояка держался, пока не пропустил рубящий удар по голове. Бросив в своего противника щит, Савелий в два прыжка очутился рядом с Федериго, блокировал его меч на свой из явно неудобной позиции и, сместив центр тяжести на другую ногу, заставил клинок противника соскользнуть к земле, чтобы через мгновение извернуться, нанеся удар по руке. Прямо по наручу. Аж искры брызнули. Римлянин взвыл от боли и выронил оружие. На помощь своему предводителю бросился рыцарь, бившийся до этого со мной, наплевав на возможность получить удар в спину. Воинот попытался его отвлечь, но, видимо, слишком дорого ему встала схватка с Федериго, да и старая рана дала о себе знать. Оруженосца сбили на землю, и теперь настала моя очередь проявлять проворство. Мы обменялись ударами, разок столкнулись щит на щит и разошлись. Стяг был спасён, а с ранением Федериго командного боя уже не получилось. Справа от меня со своим пртивником бился уже оказавшийся на ногах Свиртил. На равных. Они даже сместились немного в сторону. Начали кружить и обмениваться выпадами. Латинянину стало неинтересно захватывать вымпел, повстречав достойного соперника, он решил провести личный поединок и заслужить свою славу. По левую же сторону Гюнтер в это время играл на публику, гоняя своего оппонента по всему ристалищу. Не знаю, кто обучал Штауфена, но школа явно заслуживала похвалы. Постоянные перемещения, финты и удары на грани риска. Римлянин кое-как уворачивался, получал синяки и вскоре лишился шлема, громко упав на спину. Поднялся он с последними упавшими в часах песчинками.
Руммм! Бум! Бум! Бум! – прозвучал сигнал окончания боя.
Воинот отказался идти к лекарю, выдернул флаг и, положив древко на плечо, отправился к нашей палатке. Свист и крики поздравлений достались Гюнтеру. Он действовал наиболее эффектно. Причём особо радовались немецкие купцы из Бремена, затянув какую-то песенку про пастушку, оказавшуюся в цепких руках. Как потом удалось выяснить, осенью прошлого года их рыцарям досталось на орехи от венецианцев. Вот и посчитали они, что реванш взят.
Наступил самый ответственный момент. Так сказать, изюминка турнира. Предстоял бой насмерть. Савелий проверял ремешки на доспехе лошади, когда к нему подошёл Рысёнок. Он один из всех распорядителей знал, кто скрывается за забралом шлема.
– Савелий, Федериго сломал руку. Если ты его убьёшь, чести не будет. Он готов драться, но… Ситуация такова, что для Смоленска желательно показать, насколько великодушны его витязи. Князю нужна слава.