– Ты думал, меня напугаешь этим? – Монра усмехнулась. – Мне почти две тысячи лет, и я видела всякое. Хотя, конечно, не могу сказать, что перспектива быть пропущенной через строй грязных дикарей меня возбуждает.
– Понимаешь, в чём дело… Если уж они это начнут делать, то будут делать, то будут делать всё так же, как делал Нимрат.
И поскольку ранее он не переводил Творцам всех подробностей, Лис сейчас рассказал, что конкретно вытворял с девушкой соплеменник Монры.
– М-да, – сказала, хмыкнув, Монра, – перспектива мало приятная. Хотя я никогда не была консервативна, но тут другое дело. Впрочем, ради того, чтобы остаться живой…
Она довольно долго молчала, а потом спросила:
– А как ты считаешь, индейцы могут разрешить мне помыться перед этим?
Лис удивлённо вскинул брови:
– Ты хочешь сказать… Для тебя это так важно в данном случае?
– Я хочу, чтобы ты мне ответил, можно ли будет просить у них разрешения вымыться? Например, искупаться в реке?
– Не знаю, – Лис, лежа на боку, покачал головой. – Но почему нет: за спрос с тебя точно ничего не возьмут.
– Ну, тогда у меня просьба к тебе: если до этого дойдет, то ты попросишь как-нибудь поубедительнее, что бы мне разрешили вымыться в реке.
– Именно в реке? – уточнил Лис.
– Именно! Мне не надо воду из в кувшинов, и тому подобного. Скажешь, что пленница хочет совершить омовение в реке, ритуальное омовение, чтобы предстать перед мужчинами племени чистой.
– Ты рассчитываешь уплыть? Не советую – они подстрелят тебя из луков или проткнут копьём. Тебя всё равно не пустят к воде без конвоя.
Монра хмыкнула.
– Там посмотрим, – уклончиво ответила она. – У тебя-то есть хоть какие-то планы?
– Пока нет, – ответил Лис. – Нам не уйти далеко без оружия, когда вокруг шастают шаровики. Я хочу попробовать просить вождя, отдать мне мою сумку с препаратами для грима и восстановить свою естественную внешность. Индейцы хорошо знают Лиса, и, возможно, если поймут, что я и есть Лис, можно будет о чём-то договориться.
– А такое поможет сейчас? – скептически спросила Монра.
– Просто стоит попробовать.
– Что ж, попробуй. Должна сказать, что твой естественный облик мне нравится больше: сейчас ты очень похож на индейца. Только не забудь попросить их дать мне шанс искупаться в реке.
– Хорошо, – заверил её Лис, – сделаю всё возможное.
Он задумчиво посмотрел на Монру. Жаль, если такую женщину оттрахает куча индейцев, но ещё больше жаль, если её убьют при попытке удрать, нырнув в реку.
Монра скосила глаза на Лиса.
– Что ты так смотришь?
– Откровенно? Хм… мне обидно, что ты достанешься этим индейцам.
Монра тихо засмеялась:
– Хотел бы оказаться в их числе?
Лис тоже усмехнулся, показав тем самым, что он ценит её грубоватый юмор, и ответил, глядя в глаза:
– Не в их числе, а просто вдвоём с тобой.
Монра повернула голову и несколько секунд смотрела на Лиса.
– Да-а, – покачала она головой, – самомнения тебе, землянин, не занимать.
– Ну почему же самомнения, просто выражаю своё восхищение красивой женщиной.
Они помолчали.
«Господи, о чём мы говорим», подумал Лис. «Женщина она роскошная, но если смотреть на вещи серьёзно, вряд ли у нас с ней есть какие-то шансы. Мы не в той ситуации, и вообще, весьма вероятно, что моё везение закончилось. В конце концов, мне и так везло довольно долго».
Могло не повезти, например, ещё в самом начале – на Земле, в его бывшей квартире. Тогда во Дворце Терпа оказался бы не он, а Ингвар Янович. Он бы остался валяться в кресле. Мёртвый, разумеется. А сколько раз ему везло в первом случайном путешествии из Торцевого океана пока снова не добрался до Дворца? А потом? Не счесть и на этой грани, и, скажем, на грани Азии!
Кстати, много раз жизнь ему спасали женщины. Когда один из султанов хотел скормить Лиса тиграм, спасла наложница Зейнаб (интересно, где она сейчас?) На грани Европы, когда в замке герцога Карла Новофранкийского ему собирались подмешать яд в вино, Изольда, дочь герцога, предупредила его.
И всё, наверное, потому, что он сам всегда относился к противоположному полу предупредительно и ласково. Сколько у него было подруг – и со всеми Лис всегда оставался в прекрасных отношениях, даже если покидал их.
Да, собственно, так же было и на Земле: с девчонками всегда отношения сохранялись хорошие. Ещё в студенческие годы у него было много подруг, но ни с кем никогда не доходило до скандалов. Сколько раз Лис, а тогда ещё Богдан, становился свидетелем, как девчонки выясняли отношения со своими парнями, происходили какие-то разборки, крики, ревность. Летели стаканы и тарелки, вырывались волосы соперницам и самим ухажёрам, резались ножницами рубашки, а иногда и кое-что посущественнее. Девчонки неверным парням какие-то пакости устраивали – из-за того, что кто-то кого-то когда-то бросил, и тому подобное. Боже, сколько такого он насмотрелся!
У Богдана же всё как-то всегда проходило гладко, всегда расставались спокойно и даже оставались друзьями. Наверное, потому, что он никогда никому не обещал такого, чего не собирался выполнять.
«К чему я это всё вспоминаю?» – невесело усмехнулся про себя Лис. Ясно, в общем-то, ни к чему, просто, хотя ситуация совсем не та, что много лет тому назад на Земле, он не собирался обещать Монре, что вытащит её из этой переделки. Странные вдруг ассоциации нахлынули…
Лис покосился на Монру. Та сидела, закрыв глаза, и он тоже сам себе посоветовал отдыхать и набираться сил. Не умирай, пока живёшь – иногда почти ниоткуда возникают шансы на успех даже в безнадежном деле.
Остаток дня прошел в душной полудрёме. К вечеру пленников снова вывели по нужде, после чего опять дали воды и хлеба. Монра больше не разговаривала с Лисом. Когда же тот посматривал на неё, казалось, что женщина что-то обдумывает, но с ним она больше не советовалась.
Ночью стало прохладнее. Сначала наступило облегчение после дневной духоты, но под утро Лис проснулся от холода. Остальные пленники испытывали то же самое. Все сбились в кучу, согреваясь теплом тел. Лис снова оказался рядом с Монрой, и ему приснился очень возбуждающий сон.
Распорядок следующего дня не изменился: утренний туалет, скудное кормление, и сидение в знойной духоте, а к вечеру им снова давали возможность отдать дань физиологии и подкрепить силы скудным пайком из воды и пресного хлеба.
– Здесь все время такая жара? – спросил Эльот Лиса, когда они обливались потом в полумраке фургона.
– Не всегда, ты забыл, как мы замёрзли ночью? Здесь существенные перепады ночных и дневных температур. Когда с гор, которые окружают грань, дует ветер, то становится довольно прохладно и днём. Но такое бывает, к счастью, редко. По мне уж лучше жара, чем холод. В горах вот всегда достаточно холодно, а высоко – так совсем мороз. Если нам придётся добираться до Дворца через горы, то мы это почувствуем.
– Подожди, – Эльот удивленно посмотрел на Лиса, – ты же называешь эти горы Безвоздушными…
– Не я называю, – перебил Лис, – их называют так практически на всех гранях планеты. На свой лад, разумеется, но суть – именно «безвоздушные».
– Как же ты думаешь перебраться через них?
Лис вздохнул:
– Сначала нам надо сбежать от индейцев. Ну, а что касается того, как перебраться через горы, могу сказать следующее: в так называемом Проклятом лесу, вплотную примыкающем к горам, есть расщелина, протянувшаяся чрез хребты на торец, где стоит Дворец Терпа. Я её не видел, но мне говорил гномы. Я с ними состою где-то в дружеских отношениях, и если мы выберемся сейчас, то в лесу они покажут нам дорогу. В этой расщелине, точнее её можно, видимо, смело называть ущельем, дышится тяжело, но, по словам гномов, выдержать можно. Так мы можем добраться до подножия монолита, а дальше – решать на месте. Конечно, гномы никогда не переходили горы до конца, да они и поменьше, и им нужно меньше кислорода. Если ничего иного не останется, то мы попробуем этот вариант.