Жизнь на этих просторах шла своим чередом, и Богдан скакал и скакал, вдыхая свежий чистый воздух и радуясь жизни, которую пока сумел сохранить, несмотря на все перепитии. Когда пришло время располагаться на ночлег, до нужного места оставалось не более десяти километров, но Богдану не хотелось рыскать в потёмках, хотя луна светила здесь куда ярче, чем на Земле. Он заехал в небольшую рощицу, отвёл коня подальше за деревья, и, затаившись в кустах на опушке, долго осматривал равнину, на которую опускалась ночь. Его бинокль утонул, а подзорная труба, которая имелась у китайцев, была разбита при «взрыве» гравигранаты. Богдану приходилось полагаться на своё зрение, которое по зоркости превосходило процентов на двадцать зрение любого самого зоркого землянина – это он заметил ещё на островах в океане, и был благодарен Главному Компьютеру, который сам предложил ему программу медицинской коррекции.
Природа была так хороша, что Богдан в эти минуты не думал о работорговцах и прочей человеческой нечисти, которая, разумеется, имелась на каждой грани, населённой homo sapiens. Да, он уже убедился, что здесь, как и везде, было много подлецов, но были такие люди как Тассилон, мэтр Чжу Цзы Чен и, конечно, многие другие – те, кто заслуживал звания «человек». Он мог узнать ещё очень многих, он мог увидеть множество стран здесь, путешествуя свободно. В принципе, множество стран можно увидеть и на Земле – но как? Живя за «железным занавесом» в Совестком Союзе и выпрашивая, как подачку, путёвку в Болгарию или – господи, какое счастье, если разрешат! – в круиз вокруг Европы? А перед этим год копить деньги на такую поездку?
Можно, конечно, сбежать в США и зажить свободной жизнью там, но Богдан только сейчас понял, что свербило в душе, когда он готовил план побега там, дома: ему не нравилась сама мысль, что требуется куда-то бежать с Родины, чтобы жить «свободно». Да, на Родине свободной жизни нет, но есть ли она вообще где-то, если ты всегда живёшь встроенным в структуру любого общества?
Здесь же у него есть уникальный шанс быть – нет, не местным богом, к такому Богдан и не стремился, а – просто Независимым! Естественно, до определённых пределов: появятся вдруг неведомые Творцы – они быстро открутят ему голову. Но пока никто не появился, он может жить – и быть свободным!
Он был почти готов прямо сейчас отказаться от возвращения во дворец и пуститься в странствия, ему было страшно интересно вступить в схватку не столько с теми трудностями и врагами, которые могли встретиться на пути, сколько с самим собой. Ведь любое испытание, выпадающее на долю человека, как говорил учитель Чжу Цзы Чен, это прежде всего борьба с собственными страхами и собственным бессилием.
Но что не оказываться совсем уж бесшабашным искателем приключений, стоило вернуться и получше подготовиться. Нет, он не собирался лазать по Граням, обвешанный крутым оружием Творцов, но стоило с помощью обучающих программ дополнительно развить кое-какие навыки, чтобы чувствовать себя более уверенно в определенных ситуациях. Стоило заложить в память знание об основных точках перехода на Гранях, чтобы не зависеть, если что, от карты, которую можно потерять, или которую украдут.
Стоило заочно узнать больше о народах, населяющих грани, чтобы не так выделяться в незнакомой среде, и обзавестись средствами менять внешность, которые, скорее всего, можно найти в таком месте, как этот дворец, где, почти как в Греции, есть всё. И тогда он станет настоящим «Странником по граням», а не беглецом, судорожно цепляющимся за лучемёт, только покажи который – и тебя сразу готовы предать или уговаривать помочь уничтожить врага.
И чтобы начать странствовать, систематически исследуя грань за гранью, оставалось не так уж много – добраться сейчас до дворца.
Никакой погони или крадущихся за ним врагов Богдан пока не заметил. Уже в сумерках он обошёл рощицу, имевшую в диаметре всего метров триста, и убедился, что со всех сторон всё чисто и спокойно – серьёзных хищников здесь не таилось. Впрочем, как он успел понять лишний раз, самым серьёзным хищником, во всяком случае, в этой части грани Азии, как и везде, являлся, безусловно, человек. К счастью, вокруг не было ни одной человеческой души, поэтому Богдан спокойно устроил себе на скорую руку шалаш, где провёл ночь.
Утром он нашел ручей, наполнил водой бурдюки, поскольку, как предполагал по карте, с другой стороны точки перехода его ждала безводная пустыня, и двинулся в путь. Ему казалось, что он движется правильно, но каменный курган, где располагался переход, всё не показывался. Несколько раз Богдан въезжал на холмы и осматривал местность, чрезвычайно сожалея, что у него нет ни бинокля, ни подзорной трубы китайцев, на худой конец.
Только уже к вечеру он заметил в стороне, противоположной закату, тёмную массу каменистого холма, и понял, что нашёл то, что искал. Мнемоника, использованная на карте, была точна и понятна, а вот методика активации точек перехода в каждом случае существенно отличалась. Богдан долго думал, почему сделано так, и пришёл к выводу, что, очевидно, Творцы страховались от возможного обнаружения аборигенами своих «дверей» между разными плоскостями планеты. Разнообразные ухищрения делали практически невозможным случайное использование переходов местными жителями.
Правда, сам каменистый холм был штучкой заметной, жители грани наверняка видели его не один раз. Почему они не сделали здесь, на одиноком холме какое-то капище – непонятно. Люди прошлых веков ведь любили подобные места – или китайцы, которым принадлежит эта территория, уже переросли стадию разных языческих закидонов? Но, насколько Богдан помнил из истории и географии, и почитатели более продвинутых религий часто устраивали из природных аномалий какие-нибудь «святые места». Здесь же вокруг было пусто.
Подъехав ближе, Богдан стал догадываться, в чём дело: он почувствовал неизъяснимую тревогу, переходящую в животный страх – казалось, кто-то смотрит прямо в спину. Он резко обернулся – вокруг по-прежнему никого, но в ушах медленно нарастал какой-то басовитый гудящий звон. Звон не переходил порога громкого комариного писка, почему-то хотелось зажать уши и бежать без оглядки.
Несмотря на гнетущие ощущения, Богдан усмехнулся: неизвестные создатели холма и планеты явно установили тут некую штуку, отпугивающую любого с достаточным уровнем суеверия. В общем-то, ход довольно выигрышный, но ведь до поры до времени. Дойдут аборигены до определённого уровня развития – и прощай страхи перед несуществующими духами и демонами. Может, ещё и поэтому они тут карали тех изобретателей, которые переступали черту дозволенных инноваций? Так, наверное, можно долго протянуть, но неужели эти пресловутые хозяева миров рассчитывали сохранить такой «статус-кво» вечно?
Собственно, почему нет? Если тормозить прогресс «божественными» методами, то он будет долгим, если вообще будет. Правда, некоторый прогресс в местных сообществах Богдан всё же наблюдал – по крайней мере, уровень религиозного фанатизма у приверженцев разных вероисповеданий здесь явно ниже, чем на Земле при соответствующем уровне технологий в соответствующих эпохах. А то, что пока не изобрели самокаты и самолёты – так, может, людям от этого на самом деле нисколько не хуже? Кто знает, в автомобилях ли счастье?
Стиснув зубы, Богдан поехал вдоль холма. Надо сказать, что и для атеиста, к каковым он себя причислял, состояние было пренеприятнейшее, но выбора у него не оставалось: требовалось найти пирамидальный камень, грани которого имели разный оттенок. От красноватой грани следовало отойти ровно на пятнадцать метров, выложить на склоне круг из камней – любых камней, но обязательно соприкасающихся друг с другом – и вступить в него. Да, здесь годились совершенно простые камни: видимо, дополнительная масса именно кольцевой пространственной ориентации, будучи расположенной в месте, контролируемом каким-то аппаратами, скрытыми в толще холма, активировала переход. Казалось бы, идиотская схема – но попробуй догадайся, а случайно подобное чёрта с два сделаешь!