В пустом сарае, где когда-то стояла баржа для перевозки скота, и разместили сорок степняков, затолкав их туда как капусту при засоле. Поставили бочку с водой и подпёрли дверь бревном, чтоб не сбежали. Ополчение стало разбредаться по домам, дабы, переодевшись в нарядные одежды, поспешить на празднование вместе со своими семьями. Три дня гулянья по случаю победы. Сани с трофеями оставили на церковном подворье, тут никто не украдёт.
Евстафий доложился о победе по рации и высказал мысль, что неплохо было бы отметить праздник:
– Только вот – нечем.
Но ещё сутки назад у меня с цыганом состоялся разговор. Он, стечением обстоятельств оказавшийся на Русской земле, который старался не показываться никому на глаза, не только раздобыл краску для сапог, но и, оказывается, выяснил дорогу до города, о чём поведал мне Яков. Не сидится им на месте, а посему я решил дать ему немного свободы действия. За последний месяц Евстафий удачно расторговался вином, и всё бы было хорошо, если бы этот напиток производили в самом Смоленске. Но не растёт тут виноград, и экономика княжества на спекуляции привозного товара не развивается. Выход же из этого положения был один: заменить исходный продукт местным аналогом и начать лить вино. Алкогольный напиток крепостью десять-восемнадцать объёмных процентов, полученный спиртовым брожением из сока свежих или сульфитированных плодов и ягод, конечно, не чета виноградному вину. Но за неимением гербовой… А пока производство только зарождалось, я старался заранее завоевать для него нишу сбыта. Пусть купцы привыкают к новому местному товару, и Евстафий уже на шесть амфор виноградного вина продавал одну яблочного. Вот только остро стоял вопрос в сфере логистики, некого было задействовать, и цыган со своим свербением в одном месте оказался весьма кстати. Покрутившись возле возка, большой друг всех лошадей предложил вместо двух коней запрячь троих и даже обсказал, как это сделать. Мне же не составило большого труда обеспечить его необходимой упряжью. Благо, лошади у нас имелись в достатке, и ещё вчера цыган отбыл по направлению к столице, о чём я и сообщил Евстафию.
Через четверть часа после нашего разговора по рации к воротам Смоленска на максимальной скорости несся возок с прицепом на стальных полозьях. Золотая серьга поблёскивала в покрасневшем ухе цыгана – награда за смекалку. Три лошадки, запряжённые в одни сани, развивали приличную скорость. Возничий в красных сапогах даже не думал нахлестывать четвероногих мохнатых созданий, только изредка покрикивал на странном языке, если скорость движения падала. Четыре бочки с плодововыгодным вином спешили в лавку к Евстафию, дабы тут же попасть на праздник.
Всеволод Мстиславович сидел в светлице, почёсывая бок, когда через открытое окно раздались звуки трезвона.
– Это в честь чего? – поинтересовался князь у сидевшего на лавке Рысёнка.
Боярин выглянул в окно, посмотрел с высоты хором, ничего интересного не увидел, повернулся к князю и пожал плечами.
– Сейчас пошлю кого-нибудь, пусть разузнают.
Рысёнок, выйдя за дверь, встретил Торопа и попросил удовлетворить любопытство князя. Спустя полчаса стало известно, что вернулась смоленская рать, побившая степняков, с трофеями и полоном.
– Ермоген, весь из себя важный, с белым пузом и большим крестом на плече возглавляет шествие, – Торой рассказывал, незаметно подтирая ногой лужицу, которая натекла от подтаявшего снега с его сапог в жарко натопленной светлице прямо на ковёр. Выходило плохо.
– Да что ж это такое? – Всеволод Мстиславович в бешенстве подскочил с лавки, промчался возле Торопа и наступил босой ногой в лужицу. Это окончательно вывело его из равновесия. – Кучка горожан лупцует степняков в хвост и гриву, а мы даже и ухом не ведём. Рысёнок! Что происходит в стольном граде? Я уже не говорю про всё княжество.
– Происходит то, что горожане прекрасно справляются без защиты княжеской дружины, – Рысёнок сделал единственно верный вывод.
– Это всё этот рязанец воду мутит, как его, Си…, Свято… – князь попытался вспомнить имя.
– Савелий, – подсказал Тороп.
– Именно. Надо избавиться от него. – Всеволод Мстиславович посмотрел сначала на Рысёнка, но не найдя у того поддержки, перевёл взгляд на Торопа.
– Меркурьевцы, под предводительством Савелия, находятся под защитой церкви. Негоже, княже, избавляться от героя, который любим народом, – боярин Рысёнок попытался защитить рязанца.
– Да мне плевать с высокой колокольни, кого они любят. Меня они должны любить, и более никого. Ясно? – проревел князь.
Поздно вечером Рысёнок навестил Савелия в его доме. Сделал это тайно, переодевшись в овчинный тулуп, натянув заячью шапку на самые глаза, дабы никто не узнал.
– Савелий! К тебе горожанин какой-то, вот просил передать. – Велимир протянул сотнику свёрток. – Впускать, али как?
Рязанец развернул свёрток, при свете свечи заблестело серебро на боевом роге.
– Я сам встречу, посмотри внимательно, не следит ли кто за гостем. – Савелий побежал к воротам, возле которых стоял мужичок, переминаясь с ноги на ногу.
– Здравствуй, сотник, – Рысёнок поприветствовал рязанца и тут же был схвачен за руки и втянут во двор через открытые ворота.
– Здравствуй, боярин, рад тебя видеть. Что привело тебя, на ночь глядя? – Савелий провожал гостя к двери, стараясь поскорее попасть в терем.
В светлице горели все свечи, Елена быстро застелила скатерть и собирала на стол, всё, что осталось после праздничного ужина. Мужчины уселись, выпили и обстоятельно поговорили о возникшей проблеме.
– Вот и думай, Савелий, как тебе быть. Вселовод не оставит в покое, просто так посадить тебя в поруб не сможет, а вот убийцу подослать – вполне. Я супротив князя не пойду, роту ему давал, но кто знал, что такое влияние на него Ярослав окажет? Года не прошло, как он изменился. Тут как у иудеев, Каин Авеля убил потому, что до Бога дотянуться не мог. Понимаешь, о чём я? – Рысёнок пил подогретое по новой моде вино с корицей, делясь своими мыслями.
– Предлагаешь бежать из города? Тихо пересидеть? Он не посмеет тронуть Елену! – возмутился Савелий.
– Двух князей в княжестве быть не может. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь?
– Каких двух? В княжестве есть законный князь. – Сотник, не понимая боярина, уставился на него.
– Брось, Савелий, я ещё помню покойного Давыда, пройдёт лет десять, и ты станешь его копией, посмотри на себя, в профиль вы вообще одно лицо. Старики тоже помнят и увидят сходство. Поверь мне. – Рысёнок указал рукой на зеркало, в котором отражался рязанец, сидевший к стеклу боком.
– Да мало ли людей, похожих на Давыда? – Савелий посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене. – Сам знаешь, князю не отказывают.
– Может и много, да вот только такого, который смог собрать ополчение, которое не уступит княжьей дружине, разбить кочевников и быть столь любимым народом, только один. – Боярин залпом допил вино, наколол ножиком кусочек копчёной рыбы и стал медленно прожёвывать.
– Дед уехал из Смоленска, чтобы не было соблазна, видимо, и мне предстоит сделать то же. – Сотник поднялся из-за стола, намереваясь идти за новым кувшином с хересом.
За стенкой светлицы сидела Елена, тихо роняя горькие слёзы. Правду говорила Степанида, рассказывая, что муж её не простой человек. Придётся снова собираться в дорогу, а ведь только осели, терем завели, дети скоро появятся.
Днём к крепости у камня приближалась тройка лошадей, запряжённая в сани, за ней следовали четверо всадников.
– Цыган наш возвращается, да не один, похоже, Савелий с жёнкой едет, – прокричал караульный вниз.
Спустя минуту эту новость донесли в сторону площадки, где мы с Пахомом Ильичом и его командой заканчивали играть в городки. Аналогом этого развлечения в Новгороде были куукки. Играли в них все, от мала до велика – и бояре, и купцы, и смерды с дружинниками, и даже девушки. Если не вдаваться в подробности, смысл этой игры в удачном метании палки по поставленным в определённом порядке чуркам. Я предложил усложнить правила и рассказал о них. Партия в городки состоит из пятнадцати фигур: «Пушка», «Звезда», «Колодец», «Артиллерия», «Пулеметное гнездо», «Часовые», «Тир», «Вилка», «Стрела», «Коленчатый вал», «Ракета», «Рак», «Серп», «Самолет», «Письмо с маркой». В этой последовательности их необходимо выбить. Перед началом мы условились о правилах. Выбиваются фигуры с «кона», но, если из фигуры выбит, хотя бы один городок, остальные выбиваются с «полукона». «Письмо» выбивается только с «кона». Городок считается выбитым, если он полностью вышел за линии квадрата или усов. Чурки, выкатившиеся за переднюю линию квадрата или в пределы усов, считаются не выбитыми. «Марка» в «письме» считается выбитой, если ни она, ни бита не задели другие городки. Других изменений не было. Состязаются игроки между собой или командами, как у и нас. Также ведут счёт победам или поражениям и, как водится, закладываются на спор. Возле вышки мы расчертили две площадки, сажень на сажень. Определили расстояние от места бросков: «кон» двадцать восемь аршин, «полукон» соответственно четырнадцать аршин. С предметами для игры вообще проблем не оказалось. Их несложно изготовить, если древесина под боком, но у нас уже были готовые. Я их купил как-то в Москве, в «Спорттоварах», ещё лет десять назад и длина рюх в пядь, а их диаметр в один вершок не вызвала ни у кого нареканий, как и длина биты – аршин. Современные названия я заменил словами, обозначавшие схожие предметы, так например: «Пушку» на «Самострел», а «Пулемётное гнездо» на «Арбалетчиков в башне», «Письмо с маркой» на «Пергамент с печатью». Ильич как раз и вышиб «печать» из «пергамента». Редкий по меткости бросок принёс новгородцу одобрительные возгласы. Выбитая рюха практически означала победу, моя команда признала поражение. Четверо человек во главе со мной присели на корточки и три раза прокукарекали. Обиды не было, час назад подобную процедуру совершал купец со своими спортсменами.